Есть в сербской столице мемориал памяти освободителей Белграда.  Белые стелы, скорбные фигуры, длинные списки имен и названий разных партизанских соединений и «пролетарских» бригад… Вечерами это обычный городской парк, тут играют дети, невдалеке беседуют их бабушки и мамы.  Молодежь катается на роликах, кто-то постарше вышел в спортивном костюме на ежедневный «тренинг».  Девочка лет трех-четырех возится с завалившимся набок пластмассовым самокатом...

Если пройти подальше вглубь мемориала, в самом конце есть участок, где похоронены погибшие при освобождении города советские бойцы.

Почти не видно вездесущих звезд и серпов с молотами.  Зато встречаются совсем незатейливые, но поразительные по своей простоте надписи.  Посеревшая от времени, как будто прилепленная к земле,  маленькая бетонная плита,  на которой: «МИШКА ТАНКИСТ»…

Кто ты, Мишка танкист?  Откуда родом?  Как погиб?

Кто плакал по тебе, кто ждал? Успел ты побыть трактористом в родном селе или уже в учебке овладел искусством управления грозной машиной? Сибиряк ты был или калужанин. Ни фамилии, ни отчества не осталось у тебя.

Ангел смерти пришел за тобой, когда ты сидел в черном комбинезоне внутри железного зверя или забрал с госпитальной койки или операционного стола… Кто теперь вспомнит, кто расскажет…

Но одно только мы знаем точно.  Был ты, Мишка, танкистом и погиб, сражаясь с супостатом.

На плите Мишкиного соседа, Петра Колюкова, чуть подсохшая роза…

А вот и «Василь»… Одно имя.

По всему видать, Василь, ты сын могучего Днепра… или тихого Полесья.

Бывало, летним вечером вернется в хату твой отец. Сядет у стола, оботрет белым рукавом крупные капли пота со лба, глубоко вздохнет. Посмотрит на пожелтевшую фотографию, где ты в расшитой рубашке, пиджаке и кепке, озорно улыбаешься молодой и полный сил…

– Добрый работник был, Василь… – скажет он вслух. Будет сидеть и задумчиво смотреть на собирающуюся грозу.

На следующем камне целая история:

«Айрафет Атанасович Каропетян, капитан. Эчмиадзин. Армения».

Пахнуло солнечной красотой и древностью Араратской долины. Была здесь, капитан, даже твоя фотография да пропала.

Под большой вертикальной плитой лежат «Семьдесят девять не идентифицированных бойцов Красной армии, среди которых находятся…»

Длинный список. Имена, фамилии и отчества: «Середа, Тонкосеев, Сорокин, Литовченко…Рассказов, Пашков, Вохниченко, Божан, Пасечный… Губарев, Чуприн, Полгура, Стоев, Зевакин…» – 62 человека.  Это те, про которых точно знали, что это они «не идентифицированные», а еще здесь лежат «И семнадцать неизвестных».

На плите две свежие гвоздики. Ни звезд, ни крестов…

***

Девочка одолела своего пластмассового коня. Крепко держит руками руль и внимательно смотрит на незнакомого дядю с бородой, замерла.

– Айде, Милице, айде душо, ­– Обернувшись, зовет ее низким голосом бабушка.

На Белград ложится прохладная ночь.

Солдатские плиты белеют на фоне осенней травы.

Спи, Мишка, спи, Василь… Царствие вам Небесное, товарищи бойцы!

-----------------------------------------------------------------------------------

Иеромонах Игнатий (Шестаков)

Фото автора

Источник