Я буду с тобой

Это благодарность одному замечательному человеку — девушке, спасшей уже не одну и даже не десяток, сотни жизней. Это просто такой способ сказать ей «огромное спасибо!»

Это благодарность одному замечательному человеку - девушке, спасшей уже не одну и даже не десяток, сотни жизней. Это просто такой способ сказать ей "огромное спасибо!"

Сегодня утром он вышел даже без миски с водой... Шарик и так ощущал последнее время какое-то непонятное беспокойство и волнение в воздухе, сегодня же оно было просто огромным — било по нервам, заставляя скулить, дергать лапами и поджимать хвост. Щелкнул карабин цепи: «Иди, погуляй...» Хозяин небрежно отшвырнул цепь, на которой двухлетний Шарик прожил всю свою жизнь. Все те длинные два собачьих года. Он нес свою охранную службу, не пуская чужаков во двор. Шарик вообще был диковат и недоверчив. Хозяйку терпел, с трудом, но деваться некуда — хозяин будет недоволен. Хозяина Шарик не просто любил — хозяин был всем, что было у этого крупного и красивого пса.

Шарик от удивления с размаху сел на хвост... его отпускали погулять! Туда, где бегают соседские собаки, где так интересно, где по воздуху летает море запахов, будоража собачий нос. И он побежал, побежал туда, куда так всегда хотелось.

Шарик пробегал весь день, вынюхивая всё вокруг, дважды самозабвенно подрался — все внутри дрожало и пело от свободы. К вечеру усталый и довольный он вернулся в свой родной двор. Там было странно тихо — не горел свет в окнах, его миски были пусты. Но Шарик настолько устал, что просто залез в сою конуру и уснул. Ему снились драки, он в них побеждал, снилось поле с запахом мышей, снилась речка, вкусно пахнувшая рыбой.

Утром Шарик выполз из конуры, но во дворе было все так же странно. Нет хозяина, нет привычной миски с объедками, даже воды нет. Через забор заглянула соседка. Шарик знал её, но зарычал — чужая, пусть во двор не заходит. Соседка покачала седой головой: «Ну, хорошо, хоть с цепи спустил. Кому ж ты, бедолага, будешь нужен? Злой ты, не пойдешь же ни к кому» Шарик рычал и рычал, не понимая что нужно этой тетке, вроде и во дворне шла, говорила и говорила. Голос ласковый, но Шарик не верил никому, кроме хозяина. «Не приманишь же тебя — честный ты, благородный, хоть и дворняга... Эх, твоим бы хозяевам такое благородство. Нет их теперь у тебя, один ты. Ладно, я тебе еды то принесу, воду сам найдешь, глядишь и попривыкнешь. Подпустишь меня — заберу к себе. А нет, так не обессудь — объедков мне не жалко, да бегать за тобой не буду» И соседка ушла.

Вечером тетка опять пришла к забору и перекинула злобно рычащему Шарику еды, да вот есть он её не стал — только из рук хозяина верный пес готов был принимать еду. А попил он из лужи у колодца.

Месяц добрая тетка кидала Шарику еду, месяц Шарик ни крошки не тронул из этих подношений. А потом сбежал.

Тощий и голодный пес бежал, не зная куда, в надежде найти родной запах, найти хозяина...

Если бы его хозяева обладали хоть тысячной долей той верности, которой обладал Шарик! Но люди не посчитали нужным забрать с собой дворовую собаку, когда уезжали в новую, более комфортную жизнь.

За тот год, который Шарик скитался, он превратился в тощего, всего в колтунах свалявшейся шерсти призрак того красивого пса, которого отпустил погулять «любящий хозяин» Испытаний на его долю выпало немало, впрочем, как и всем четвероногим бродяжкам.

Шарик бежал по очередной дороге, нюхая воздух... нет-нет, он так и не оставил надежды найти своего хозяина. Дорога была оживленной, машины проносились мимо Шарика так быстро, что он даже не успевал их заметить. И вдруг, что-то сильно ударило его сзади... было так больно, что Шарик закричал. Он пытался встать, но было больно и страшно. Никогда Шарик так не боялся. Рядом остановилась какая-то машина, выскочили чужие и оттащили его от дороги. Шарик хотел их покусать, но ему было больно, и он просто не стал этого делать. Сколько лежал пес, никто не знает. Он просто лежал, закрыв глаза и тяжело дыша. Вдруг, рядом с ним прозвучал звонкий голос: «Заберем его. Давай вдвоем его отнесем в машину!» Четыре руки подняли Шарика. Он хотел зарычать, куснуть... сил не было. Потом его плавно качало в машине, Шарик потихоньку вдыхал незнакомые запахи, как он будет от них защищаться — год скитаний совсем не улучшил и так недоверчивого пса.

Его куда-то тащили, укололи, и на него свалилась блаженная темнота, где не было совсем ничего.

Проснулся Шарик в большом вольере, там вкусно пахло деревом, совсем как в его конуре и теми самыми запахами из машины. Он лежал в какой-то штуке на шее, и тянуло задние лапы. Было даже немного больно, но не так чтобы сильно.

Шаги... загривок поднялся дыбом..., зашла та, которая говорила на дороге, ею пахла вся машина, Шарик хорошо запомнил её запах: «Как же мы тебя назовем?» При первых звуках голоса Шарик начал рычать... «Ты похож на медведя из Маугли, а давай ты будешь Балу!» Шарик рычал, но она его не трогала, только посмотрела на его задние лапы, хмыкнула и потом принесла миску с мясом... Да, Шарик был гордой собакой, но год скитаний не прошел даром — мясо было съедено в секунду. Она поставила миску с водой, сказала: «Отдыхай», и ушла.

За тот месяц, который Шарик провел в этом тихом вольере, он пришел в себя. Повезло, он не получил тяжелых травм, прихрамывал, но и это должно было пройти. А еще он привык к ней — её звали Даша..., Шарик слышал, он был умным и сообразительным. Даша приходила несколько раз в день, кормила, разговаривала. Шарик сначала рычал, но Даша даже не трогала его. Был еще тот, кто его трогал, но только за задние лапы, при этом говорил какие-то волнующиеся слова, и Шарик нервничал, а Дашин голос его успокаивал. В какой-то момент он перестал рычать на Дашу — она же ничего ему не делала плохого, даже хорошее — еда, вода... чего рычать! Но, трогать себя не давал. Тот, кто трогал лапы, как-то снял гадкую штуку с шеи и Шарик с наслаждением чесал уши и то место, где эта гадость висела на нем.

А потом его пристегнули на какую-то веревочную цепь и отвели в место, где рядом было много собак. Там тоже был вкусно пахнущий деревом домик. Шарик, нет, Балу привыкал — его кормили, с ним говорили, рядом были собаки — он их чуял, но вот подобраться не мог. За месяц Балу привык, привык к запаху собак, привык к Даше, хоть и не давался в руки, привык к тому, что он сыт, что есть свое место. А потом он смог пробраться к собакам...

Да, сложно было завоевать свое место среди старожил, но Балу был молод, два месяца спокойной сытой жизни помогли ему восстановиться. И он стал жить со всеми собаками. Их было много, очень много, постепенно Балу полностью освоился и привык к своему имени. Только Дашу так и не подпускал, когда она приходила. Он смотрел на других собак, которые доверчиво подходят к Даше и не понимал, зачем они это делают. Даша говорила с ним и ему это нравилось. Дашин голос успокаивал. Так прошло еще полгода.

Однажды, он уснул на своем теплом и уютном месте и ему приснился сон... он опять скитается на дорогах, бежит и ищет, ... нет, не хозяина, Дашу! И её нет нигде! Балу вскочил и побежал, еще никогда он не испытывал такого отчаяния, ему нужно было срочно найти Дашу!

Неизвестно, как Балу добежал до дома, где жили люди, но он бежал именно туда, там Дашей пахло сильнее всего.

Даша сидела на крыльце, очень хотелось спать, но нереальной красоты закат не давал уйти, просто так, не налюбовавшись!

Балу с разбегу уткнулся в Дашины колени носом: «Не отпускай меня! Ты моя и я буду с тобой навсегда!»

И вдруг Даша ответила ему! «И я всегда буду с тобой!»

Говорят, что люди не понимают язык собак, а собаки понимают только интонации человека. Но эти двое поняли друг друга! Впервые жизни огромный пес был полностью счастлив, его гладили самые любимые руки, он был дома, с самой настоящей, любимейшей хозяйкой! А Даша, Даша гладила огромную голову Балу и её душа пела. Даша даже не замечала, что по щекам текут слёзы..., пусть текут, слезам радости можно течь!

А Балу стоял, уткнувшись в колени Даши и, закрыв глаза и просто был счастлив.


Yaplakal.com

© content.foto.google.com

Введите Ваш email адрес, что бы получать новости:    




Рейтинг@Mail.ru