В одном западно-африканском племени рассказывают, что когда богу стало скучно, он слепил из глины мужчину и женщину и вдохнул в них жизнь. Мужчина и женщина посмотрели друг на друга и засмеялись. Бог отправил их в мир, они жили долго и счастливо, и от них произошли все остальные люди. Мне вот это “засмеялись” очень нравится. Теперь про Иванова, стоматолога...

От него ушла жена.

Потому что романтики в Иванове столько же, сколько в бетонном надолбе.

Вообще-то Иванов всегда такой был, не романтичный, но жена десять лет надеялась, что романтика вот-вот прорежется. Как зуб мудрости. Увы.

Иванов год ходил сам не свой, анализировал то и это и всё глубже погружался в трясину мрачной мизантропии.

Летом завотделением сказал, вы, ФёдорЮрьич, прекрасный врач, но с таким лицом работать нельзя, в зеркале себя видели? пришли с похорон и настроены мстить, пациенты пугаются, возьмите отпуск, слетайте к морю, солнце там, девушки, вашу мерихлюндию как рукой снимет.

Ни к какому морю Иванов не полетел. Ни людей вообще, ни девушек в частности видеть не хотелось. Уехал в оставшуюся от деда хату-развалюху, слонялся из угла в угол и пытался не задавать себе вечные вопросы, но получалось плохо.

Мерихлюндия росла и крепла.

Но как-то посмотрел из окна на реку, постоял, подумал. И переволок на берег шесть неизвестно зачем припасённых дедом коротких брёвен, выяснил в интернете, как их связать в плот, съездил в город за верёвками, палаткой и котелком, затарился продуктами.

Слева плыли заливные луга, справа лес, по небу солнце. Причалил, высадился, расположился, развёл костерок, огляделся.

И увидел он, что это хорошо.

Утром к нему приблудился щенок. Худющий, рёбра торчат. Сел в метре и посмотрел прямо в душу, в то место, где гнездится совесть.

Деваться некуда, Иванов сварил макароны, бухнул в котелок полбанки тушёнки. Щенок наелся до пуза-барабана. cА когда Иванов отчалил, заскулил и сперва пытался догнать плот по берегу, а потом бросился в воду и поплыл, отчаянно загребая лапами.
Ну что ты тут будешь делать.

Река несла их неспешно, и хорошо было им обоим.

Но на пятый день, выбравшись утром из палатки, Иванов увидел, что течение красиво колышет развязавшиеся верёвки, а предпоследнее бревно готовится к отплытию, вслед за товарками. То ли интернет напутал, то ли сам накосячил. Иванов решил не сдаваться, связал покрепче два оставшихся бревна, из веток собрал и закрепил нечто вроде настила. Без оверкиля не обошлось, но приспособился.

Теперь по левую руку уплывал назад лес, по правую поля, под облаками плыли птицы, щенок тявкал на диких уток — разве что на голову не садились, бесстрашные. И стало абсолютно не важно, кто виноват и что делать.

Иванов поправил два лопуха на голове — замену потерявшейся бейсболке — и ни с того ни с сего запел, громко и фальшиво. Про речку и Марусю с белыми ногами.

Сам удивился, откуда, из каких глубин появилась эта Маруся.

А в это время на правом берегу печалилась главный зоотехник агрофирмы ***, тоже Иванова, только фамилия другая. Всё у неё было хорошо: и красивая, и умная, и привес по бычкам лучший в районе, и жених — завидная партия, три магазина в райцентре — вчера сказал, всё, Настя, хорош коровам хвосты крутить, в выходные едем за кольцами, заодно свадебное платье выберешь.

Но почему-то было плохо.

Сперва Иванова услышала какие-то странные вопли, не успела испугаться, как из-за поворота выплыла странная конструкция, два бревна, на которых сидели заросший щетиной мужик с лопухами на голове и мелкий пёсик. Мужик немузыкально орал во всю глотку, пёсик подвывал.

Жуть.

И Иванова расхохоталась. А мужик осёкся и тоже засмеялся. А пёсик ничего не понял, но за компанию радостно залаял.

***************

У Иванова недавно была пациентка, бодрая старушка Петрова, семидесяти двух лет, жаловалась, болит внизу справа, чему там болеть, оказалось, режется зуб мудрости. Кстати, не такой уж уникальный случай.

Бывает.

Автор: ©Наталья Волнистая

Источник

© content.foto.google.com