Дарья ВАРЛАМОВА

Учителя словесности бьют тревогу: Объединение русского и литературы в один предмет сделает школьников невеждами.
Даже на филологические факультеты приходят выпускники, которые двух слов связать не могут, сетуют педагоги. Почему? На подготовку к ЕГЭ тратится слишком много часов, а на то, чтобы подумать, почувствовать, внимательно прочитать даже входящие в программу романы и стихи, времени не остается.

Эту проблему педагоги обсудили на недавно прошедшем в Москве Всероссийском съезде учителей русского и литературы. И приняли резолюцию, резко критикующую новый стандарт образования для старшеклассников. Введут его повсеместно лишь в 2020 году, но часть школ опробует стандарт уже в 2013-м.

ТОЧНОСТЬ И НРАВСТВЕННОСТЬ В ОДНОМ ПРЕДМЕТЕ

По ФГОСу (Федеральному государственному образовательному стандарту) в числе обязательных предметов — русский язык и литература, иностранные языки, математика, история, физкультура и ОБЖ. За бортом базовой программы остаются химия и физика. А русский язык и литературу решили слить в один предмет. Это и вызвало бурю негодования со стороны учителей-словесников.

— Никаких рациональных причин для этого я не вижу и в стандарте их не нахожу, — пожаловалась учитель московской школы

№ 119 Татьяна Архангельская в эфире радио и ТВ «Комсомольская правда». — Мы привыкли преподавать эти две дисциплины по разным принципам. Русский язык — как точный предмет, который базируется на правилах. А литературу — как предмет духовно-нравственного, искусствоведческого направления, личностного. А теперь получается, пол-урока мы будем рассказывать про нравственную проблематику произведения, а потом искать в нем деепричастные обороты. К тому же единый предмет будет обязательным ЕГЭ — и как прикажете его сдавать?
— Это как смешивать математику и физику, — рассуждает писатель и журналист Дмитрий Быков. — Конечно, без знания математики физики не бывает, но это не повод преподавать их вместе. У литературы есть свои законы, свои сложные схемы.
— Я считаю, что интегрированная дисциплина — нормальное явление, — возражает депутат Госдумы, член Комитета по образованию Ахмат Эркенов. — Если мы сведем изучение русского языка только к тому, где поставить запятые, то не добьемся главной цели нового стандарта образования: чтобы человек мог изучить культуру, которая через этот язык передается.

Идея сама по себе неплохая — но если смешивать разные предметы в надежде простимулировать детский интеллект, выпускники могут войти во взрослую жизнь с кашей в голове. Тем более что авторы ФГОСа пока не могут четко сформулировать, чего хотят от учителей, а ограничиваются общими словами и радужными перспективами. Например, на базовом уровне «Русского языка и литературы» ученик должен иметь «навыки самоанализа и самооценки на основе наблюдений за собственной речью». А на углубленном уровне, помимо всего прочего, надо «владеть различными приемами редактирования текстов» и уметь оценить экранизацию художественного произведения. Звучит заманчиво — но если направлять все силы на это, когда читать «Войну и мир» и осваивать азы орфографии? И все ли учителя смогут справиться с таким заданием?

ДРУГИЕ ДЕТИ — ДРУГИЕ КНИГИ

Главное, почему учителя требуют вернуть литературе статус обязательного предмета: она «способствует духовному самоопределению молодого человека, развивает его творческие и исследовательские способности» (цитата из резолюции съезда словесников). Но возникает и другой вопрос — а можно ли учить современных детей литературе теми же методами, что и раньше? Ведь педагоги все чаще жалуются на «клиповое» мышление. На то, что нынешние дети стали неспособны воспринимать текст так, как их предшественники. И если так — то к ним нужен особый подход.

— Надо помочь им увязать современную культуру с позапрошлым веком, — считает Дмитрий Быков. — Интересно рассказать про связь Раскольникова с современным террором, оппозиционные взгляды Пьера Безухова — с нынешними митингами. Объяснить, что психоделическая проза началась с «Обломова» — измененная реальность главного героя очень напоминает Берроуза. Тогда им будет интересно.

********************************

Мнения

ЗА

Дарья ВАРЛАМОВА:

А нужны ли современным школьникам сочинения по Толстому и Достоевскому?

«Интеллектуальные мышцы надо тренировать»

— Пока одни эксперты кричат, что современные дети поглупели, другие говорят противоположное: «они не хуже, они просто мыслят по-новому». И правда, эти ребята креативны, играючи сортируют информацию, а в гаджетах ориентируются с закрытыми глазами. Они — наше будущее, и, может, это нам нужно приспосабливаться под них, а не приставать к ним со своими устаревшими мерками? И фокус не в том, чтобы научить юных интернет-серферов писать обстоятельные сочинения про Раскольникова и Достоевского? Не учим же мы детей латыни и верховой езде — не пора ли и классическую литературу сбросить с парохода современности? Сделать электронные учебники с гиперссылками, а зачеты принимать в виде статей для «Википедии»...

Но давайте представим: через 10 — 20 лет на рынок труда выйдут люди, которые смогут читать три статьи одновременно, параллельно делая видеопрезентацию и постя новый статус на Фэйсбуке. Они будут схватывать все на лету — но при этом окажутся неспособны «копать» вглубь, искать более сложные контексты, сопоставлять явления да и просто держать в памяти большие объемы информации. А ведь именно этому нас и учит литература. И разные виды интеллекта — как мышцы: если их не развивать, они атрофируются. И не всегда тут стоит исходить из недалекой прагматики. Нам ведь уже не нужно гоняться за буйволами ради пропитания — но мы продолжаем бегать по утрам и ходить в тренажерные залы. Тщеславные — ради красоты, сознательные — ради здоровья, а самые умные — ради гармонии, внешней и внутренней.

ПРОТИВ

Алексей ДУЭЛЬ:

«Хочешь разлюбить книги? Учи литературу на пять»

— Уроки литературы в их нынешнем виде учат хитрить, приспосабливаться и навсегда отбивают охоту к чтению. Школьники научатся понимать тексты и полюбят читать книги — бумажные или электронные, — только если преподавать литературы как междисциплинарный предмет, проходящим через все уроки.

Я был книжным мальчиком. Все детство, отрочество и большую часть юности много и запоем читал. Гиляровского, Солженицына, Аксенова, Гинзбург, Конан Дойла, Стругацких — книжки самые разные, но все — хорошие. А вот с «произведениями школьной программы» у меня почти всегда был затык.

— Почему учительница всегда знает, что Пушкин хотел сказать этой строчкой? Может, он сам о таком подтексте вообще не думал? — возмущался мой друг Андрюха, выслушав на уроке разбор очередного стихотворения.

Наша учительница, допускавшая споры, все равно в итоге настаивала на своей трактовке. И те, кто учился ради оценок, тут же усваивали, под какие выводы надо подогнать сочинение. К одиннадцатому классу желания спорить и искать свое восприятие текста не осталось ни у кого.

Школьникам дают читать много произведений, которые кто-то назвал «самыми важными для становления личности». В результате все читается на скорость, проглатывая абзацы, не чувствуя ни языка, ни оттенков, ни деталей сюжета. Или вместо оригинала берется «краткое изложение». Это все равно что прийти в гастрономический ресторан, заказать самое дорогое блюдо, дождаться официанта, а потом схватить деликатес и съесть его на бегу за 20 секунд. Ничего не почувствовать, но галочку поставить — продегустировал.

С литературой ведь можно поступить и иначе. Беллетристика пригодится на географии, биологии, истории, обществоведении. Пусть по книжкам изучают времена, образ жизни героев, экосистемы и явления. Сравнивают писательский текст с фактической основой. Анализируют нравы разных эпох и события, в это время происходившие.

========================

Другое мнение

=======================

Какое «отупление»? Выпускники стали грамотнее!
Самым страстным высказыванием на съезде стала фраза декана филологического факультета МГУ Марии Ремневой: «Еще никогда на филфак не приходили такие тупые студенты, не умеющие связать двух слов». Ее цитировали в Сети, коллеги передавали друг другу. Константин Поливанов, преподаватель литературы лицея № 1525 и Высшей школы экономики, не согласен с таким мнением:

— Я много лет работаю со студентами и старшеклассниками и не вижу никакого «отупления». — Возможно, эта реплика Ремневой — просто обида за то, что филфак из-за ЕГЭ лишился «кормушки» на вступительных испытаниях. Конечно, технологии влияют на мышление детей. Методики преподавания могут меняться, но у хорошего педагога смысл их всегда сводится к одному: чтобы ученикам было интересно. Как раньше, так и сейчас учитель литературы ищет индивидуальный подход к каждому ученику. И, кстати, за последние годы уровень «технической» грамотности, умения писать без ошибок заметно вырос, да и знание обязательной программы по литературе — тоже.

---------------------------

Источник