Илюша

Александр Васильевич Стародубцев

река_2

После знойного дня, ночь была удивительно свежа. Луна светила так, что фара была почти не нужна. Оброненный кем-то ржавый гвоздь вонзился в резину переднего колеса ещё до реки. А на мосту камера испустила последний дух и продолжать путь на таком подранке было невозможно. Добравшись, конный по пешему, до недалёкого костерка на берегу и испросив у одинокого деда разрешения починить транспорт в его береговых владениях, принялся за ремонт колеса.

– Места не жалко. Чини,  – охотно проговорил дед – хоть эту, хоть и следующую ночь. Да и мне повеселее. – И окинув меня оценивающим взглядом, --добавил. –  Если табачком угостишь, могу и бывальщину рассказать. –

– А я тебя, деда, домой отвезу. – ответил я с готовностью, доставая неизменную «Приму».

– Ого ярославская, спасибо. – заключил довольный старик, – а домой мне  ещё не пора. Караул мой только начался. –

– Чего караулишь, батя ? – спросил я, вынимая ключи, монтажки и всю необходимую в таких случаях приладу.

– А, наверное, сынок, сам себя караулю, – проговорил дед, указывая на штабель крепких сосновых кряжей, – без крана к нему никому же не подступиться. Такие кряжи одному Илюше под силу были... – словно запнулся в разговоре дед, и, взглянув на луну, продолжил

– Да и народ у нас тут не вороватый. Это на бойких местах нынче ухо востро держи, а здесь тихо. Только вот беда, народу всё меньше и меньше остаётся... – вздохнул дед и, уложив поудобнее раскатившиеся головешки костра,  добавил свежих кругляков.

– Батя, неужели человеку такие брёвна под силу ?

– Илюше под силу. – убеждённо проговорил старик, и снова взглянув на серебряный рог луны, продолжил:

– Сторонка наша, как видишь, далеко от больших дорог и городов. – Жили мы, не тужили, не хуже и не лучше других. Сеяли хлеб, растили лён, сено косили, коров доили. С делами, как могли, управлялись. А когда не успевали справиться, из города помощь кликали.

Приезжали, помогали. Особенно хорошо девушки-студентки работали. Как на лён выйдут, так за ними комбайны не успевают.

Вот так же и в том году было. Приехали, расселились по домам, кто куда попал. Их десятка три было. Да и девушки – хороши. Рослые, молодые, задорные. Любую веди к венцу и лучше невесты ты уже нигде не найдёшь. А по вечерам песни пели. Ходят по улицам и поют. Да так задушевно, что у любого человека праздник на душе делается. А то и грустные возьмутся петь, тогда ты словно заново рождённым себя чувствуешь.

И не только молодые парни, вся деревня этими песнями заслушивалась. Мужики телевизоры выключали, и бабы, если даже «Барбару» недосмотрят, лаяться не кидались.

И вот был у нас в селе уже не молодой парень – Илья. Хороший парень. Смирный. Работящий. Сильный. Приветливый. Но очень уж он был молчалив. Даже временами угрюм. Профессия у него была самая почетная – кузнец и он в ней мастером состоял. Любые железы, словно медную проволоку, каким надо узором завьёт. И талант в нём был редкий.

Какое бы диво в городе ни увидел, завтра приходи, а оно уже у него в кузнице почти готовое. Силушка у него была – на пятерых раздели, и всем как раз хватит. Батька двор рубил, так он ему брёвен из лесу на плече на весь двор наносил. Отец брёвна-то ещё год назад заготовил, да прихворал и не вывез.

Окорил только. Так штабельком и лежали. Высохли, но не лопнули, лапником прикрыты были. А как сын со службы приехал, так и строить взялись. Правда, не сразу, это уже потом, когда Илья от пропасти отошёл...

– От какой пропасти? –

– Об этом потом... – неопределённо промолвил дед и продолжил. – Илья-то, он к любому делу был гож. Старик за трактором сходил, да отказали. Погоди, говорят, недели две, с делами распаримся, тогда и дадим.

А Илья разве две недели прохлаждаться будет?! Навалит бревно на плечо и несёт батьке. Пока тот его в заборную стену вгонит, он уже с другим вертается. Так и принёс весь штабель. Заступником был.

При нём никто никого не смел обидеть. Лихие людишки боялись, не дай бог Илья про чью-то обиду узнает, пощады – не жди.

Вот только с невестой парню не повезло. До армии ухаживал он за одной девушкой. И девушка, вроде бы, неплохая была.
Красивая, статная.

Коса — до пояса. А как любил он её! Всё село про эту любовь знало и гордилось. А он и не таился, не мелкая девица была а домой из клуба её, как малое дитя – на руках носил. Про косу забудут, так она чуть не по земле стелется.

При нём парни о дружбе с ней и помышлять не смели. Но настал черёд и ему в армии служить. Провожали его всем селом, а невеста с лица сошла.  Выйдет на зорьке вон на тот обрыв, да и стоит там пока закат не погаснет. Старухи к ней с уговорами, а она встрепенется, словно ото сна, поглядит ясно-ясно, да и скажет:" Не утешай, бабушка –  никому меня не утешить, я свою беду сердцем чувствую..."

Бояться за неё стали, не повредилась бы до нехорошего. Мать по вечерам в клуб вытуривает. А она на утёс, да и снова зарю провожает...

Долго ли коротко так было, а потом старики решили её в город к сестре отправить в художественную школу. Может быть там отойдёт? Вот тогда мы её в последний раз и видели. Уехала, словно – пропала, как сквозь землю провалилась. Люди всякое говорили, да толком-то, похоже, никто ничего до сих пор не знает. Догадки, одни печальнее других  друг — дружке и поныне рассказывают...

Крепко всё это припечатало парня. Ещё на службе. Чуть беда не случилась. В буйство ударился. Это с Илюшиной-то силушкой! Как они там парня в порядок приводили – одному богу известно, но со службы он вернулся в завидном состоянии. Знаки отличия на нём по самому высшему разряду сияли и погоны очень серьёзные заслужил.

А как глянул на родные места, да как вспомнил всё сокровенное, так и снова вскипел. Да и как не вскипеть? Шутка ли. Потом поутих. Даже потускнел как-то. Нутром себя изводил, а это, парень, ещё тяжелее... На девок не глядел, да и они его очень робели. На место его первой любви никакая не гожа была. Да и девок-то у нас, раз, два и... пусто.

А как ровесницы его всякая на своё гнездо сели, худо ему стало. Некому парню душу выплеснуть, а она сиротой оставаться не желает. Бунтует и бушует в нём, молодое тело тревожит. Тоже в гнездо просится. Заметался парень. В пьянку ударился.

Ох, и буянил... Председатель усмирять приехал, да, видимо неудачное чего-то сказал, так он его «козлик» под пьяную-то руку, в реку столкнул. Но на диво отходчив был, одумался, усовестился и сам же и вытащить помог. Да что помог, это мы ему  всей улицей помогали.

А потом утих и замкнулся. В себя ушёл, словно утонул в себе, да так, что даже родная мать от него неделями слова не слыхала.

С работы придёт, ополоснётся, горшок молока опрокинет и на веранду. Лежит, руки под грудь затиснет, на черёмуху за окно смотрит. А под черёмухой скамеечка, на которой он свою милую ласкал, пустая стоит, грусть-тоску наводит...

А после этой поры, девчата-то и наехали. И была среди них одна... Очень уж на других не похожая. Девка крупная, озорная, видная. За словом в карман не полезет, и мимо себя ни одному парню неоцарапанным пройти не позволит. Волос чёрный, глаза словно смородина утренняя, любого парня ещё издали слепят. И сама, словно ягода спелая, задень – соком брызнет. Да только не подступиться к ней никому.

Поселили её к Кабанихе. Или так сошлось, или бригадир характер той девушки понял, а только поселил её именно к ней. А Кабаниха сильно лютая баба, была... Трёх мужиков ей на жизнь не хватило. Самогоном вовсю торговала. Я тут не с начала жизни живу, и как-то лет двадцать назад зашёл к ней отовариться. А она на стол собирает.

Объяснил ей зачем пожаловал, а она меня за стол приглашает. «Садись, – говорит, – сосед, поснедаем, чего бог послал, а потом и твоё дело управим». Перечить в моём положении невыгодно было, я и согласился. Мужичёк её к углу стола сел, да и не сел, а как бы приткнулся только. Ложку к миске несмело тянет, а обратно, словно мышь от амбара.

Ну, думаю, бедолага — не мёдом тебе тут житьё мазано. Похлебали мы маленко, червячка как бы приморили и она поллитровку на стол ставит. У меня, грешным делом, селезёнка ёкнула – не мне ли предназначенную бутылку сейчас пользовать станем. Как же мне потом Феде объяснять?

Но, пронесло. Себе Кабаниха первой, чуть не полный стакан налила. Столько же и мне. А мужу, веришь ли, на донышко плеснула. И приглашает воспринять за знакомство. А мне перед мужиком неловко. Я и говорю: « Хозяина, как — то неудобно обносить.» А она: « Этого? Перебьётся. Я уже третьего додерживаю...»

Мужика словно горчицей обмазали. Вот такая вот и во всём остальном была. Мужичка того уже пять лет как «додержала».

Вокруг всякого человека незримая сила ходит. Биополе – называется. И у всякого человека оно разное, от характера зависит. Я сам видывал, когда сходятся два таких человека, как Кабаниха, так на них от этих полей как на котах, словно шерсть дыбом встаёт.

Побоялся, видимо, бригадир эту бойкую девицу в тихий дом селить, да к Кабанихе и определил.

И вот эта девка, Наташкой звали, возьми да и заприметь нашего Илюшу. То ли он ей чем — то интересным показался, то ли просто подурачить парня задумала, но стала она его помаленьку коготком трогать, ласково Кузнечиком называть.
Видим, и ему она скоро интересна стала. А подойти не знает как.

Опять покоя лишился парень, но в загул не бросается. И на первое же воскресенье заявляется на двор к Кабанихе со сватами. До того взнуздал себя парень, словно каменный стал. По двору идёт – под собой ног не слышит. За косяк задел – чуть дверной оклад не выдавил. А Кабаниха засуетилась! На что уродина, а как смекнула, какой «навар» со свадьбы сорвёт, лебёдушкой на своей протезной ноге поплыла.

Уселись сваты. Невесту ждут да необязательные разговоры говорят. И Илюша наш вроде бы отходить стал. Заулыбался. Тоже в разговор втиснулся. А сам всё на двери в Наташкину комнату поглядывает, переживает. Волнуется, но виду не подаёт.

Нарядилась слегка Наташка да и выходит к ним. Да ей и рядиться необязательно. Ни в какое рубище её красоту и стать не запрятать.

И она, словно чертёнок её за язык укусил, спрашивает:

– Что же это ты, Илюшенька, так скупо меня оценил?"

– Это отчего же Наташенька? – изумился парень.

– Так разве по такой отсталой моде такую невесту сватают? – уже явно издевается она над ним.

Уловил Илья издевку. Растерялся. Засопел. А ей того и надо. Её уже понесло:

– Значит, ты и в других делах такой же отсталый? – словно оловом льёт она на него.

Онемел парень. Побледнел, За край лавки ухватился. Глаза тёмною бездной поволоклись. А она словно не замечает этого опасного света в его глазах:

– Вот видишь Кузнечик, даже самому неловко за свою неотёсанность. А мне нужен суженый, какой бы мог меня тайно лунной ночью в венчальный зал на руках унести. Тому навек и верной женой стану!

И повернулась на каблучках. Вскочил Илья. Взмахнул рукой так, что воздух свистнул, и выдохнул:

– Унесу!

И словно забыл о том. Снова стал покладистым, добродушным увальнем. И только самые близкие друзья догадывались, какой адов огонь бушует в его душе.

И Наташка снова, словно ничего не случилось, при всякой встрече кликала Ильюшу – Кузнечиком. А он всё так же загадочно улыбался...

И вот наступила суббота. Погода уже второй день не пускала в поле. И когда привезли получку сразу за два месяца, деревня дружно шагнула в объятья Бахуса. Не все, и даже не половина, но и от остальных бузы создавалось предостаточно.

Двери в кабанихиной избе пели уже с обеда, поскольку все знали, что вечером у неё и четвертинку не возьмёшь.
Вечернее время она на собственные страсти расходовала.

Девчонки на танцы собирались. А Илюша, трезвый и какой-то особенно сосредоточенный, дожидался вечера у себя на веранде.

В те дни по деревне молва прошла, что кто-то с фермы посыпку в деревню потаскивает. Наехали к Илье зоотехник с участковым и ну звать его вместе с ними в засаду сесть. Но на этот раз, всегда сговорчивый парень, наотрез отказался.

Оглядев, через окно клуба, всех девчонок и не найдя Наташки, задворками двинулся он на двор Кабанихи.

Как ему там всё удалось, об этом никто не ведает. И от Кабанихи никто единого слова потом добиться не смог. Только уже через невелико время, он с невестой, закутанной наглухо в одеяло, ломился обратным ходом, крепко ухватив её, словно огромного младенца.

«Потерпи, милая, скоро освобожу», — повторял похититель, в ответ на неясное мычание.

Зоотехник с участковым чуть в обморок не упали, когда рассмотрели, кто кулями от фермы в деревню муку тащит. «Вот почему он с нами в засаду не пошёл. Это надо же!» – да и за ним кинулись.

«Стой!» – кричат. А он только ходу прибавляет.

А те снова: «Стой!» – орут.

Но Илюшке-то нельзя, чтобы хоть одна живая душа увидела! Условия нарушатся, да и насмешек не оберешься. Кинулся он прямиком через улицу.

А участковый, возьми да и пальни из нагана. Не от страха, а от спешки запнулся Илья, да грох на землю прямо под фонарём. А тут на беду из проулка пьяная орава вывалила. Да и погоня насела.

Смотрят люди – и глазам своим не верят, верещит кто-то в Илюшкиных «пелёнках», выпростаться не может. А с другого конца две ноги дрыгают, аж подол задрался. И одна ступня-то протезная...

– Стой! Руки в гору! – орёт, набегая, участковый. А толпа на него руками машет:

– Да погоди ты! Не мешай Илюше невесту похищать. Уговор у них.

А когда разглядели, кого Илюша притащил, пьяны были люди, а ещё больше обалдели.

– Что за непорочную деву ты, Илюшка, похитил?! – пытают. И при том кто за живот хватается, кто жеребцом ржёт.

Трёх мужиков издержала, и всё – непорочная... зубоскалят другие.

А тут и вся Кабаниха из одеяла выпросталась. Разъярённая, разлохмаченная, страшная...

Не знаю что в это время видел, слышал и понимал Илюша? Не приведи Господи каждому. Но на самую на беду в это время из стайки, проходящих мимо, девчонок раздался Наташкин смех. Его-то Илья не слышать не мог.

Глянул Илюша на Кабаниху, рявкнул зверем загнанным да бежать.

С этого самого моста и бросился он в реку. И пока слушалось тело, наверх не выходил...

Каждый год в этот вечер на этом мосту дорогая машина останавливается. И выходит из неё высокая очень ладная женщина, одетая во всё чёрное. Долго стоит она на мосту. До самого рассвета стоит, пока над рекою не всколыхнутся розовые крылья зари.

Вся округа в эту ночь словно замирает.

Ни птиц, ни зверей, ни людей – не слышно. Словно минута молчания в природе и в жизни совершается. И каждый год в эту ночь обязательно луна выходит.

И именно в этот час, от моста до утёса, по реке лунная дорожка тянется. Словно последний путь Илюшиной памяти к первой любви его серебром выстилает".

* * * * * * *

Я оторопело взглянул на побледневшую луну, и мне показалось, что она согласно кивнула во след последним словам старика...

-----------------------------------------------------------------------

© Copyright: Александр Васильевич Стародубцев, 2012

Свидетельство о публикации №212103001998 ,

Источник: Проза.ру

© content.foto.google.com

*****************************

Александр Васильевич Стародубцев

rwistarodubsc

В июле 2014 года – номинация на премию «Народный писатель»

Общаться приглашаю по имени. Отчество добавлено по техническим причинам.
Работать начал рано. Точил железо, крутил кино. Возил уголь в шахтах ДОНБАССА. Воинскую службу проходил в Тбилиси. Довелось работать с высоким напряжением. Сорок лет живу на селе. Купола храмов древнего города Торжка вижу без бинокля. Много бывал по разным местам Русской равнины и за Уралом. Что удалось услышать и написать, печаталось в газетах, журналах, альманахах и авторских книгах, транслировалось по радио и телевидению.

Произведения

Рассказы

* Лен — рассказы, 30.10.2012 23:54
* Илюша — рассказы, 30.10.2012 23:06
* Страх — рассказы, 03.11.2012 18:11
* Подарок — рассказы, 29.10.2012 06:27
* Поляна — рассказы, 30.10.2012 22:57
* В Нейских лесах — рассказы, 18.11.2012 15:19
* Прости, земля — рассказы, 09.03.2014 09:13
* Собачья жизнь — миниатюры, 13.11.2012 17:29
* Сенокос — рассказы, 30.10.2012 22:54
* Хлеб и сахар — рассказы, 17.11.2012 15:52
* Журналист — стихи, 11.02.2014 07:35
* Майдан — стихи, 18.05.2014 19:03
* Армейскому другу из Украины — стихи, 10.04.2014 05:13
* Окулина — миниатюры, 14.11.2012 19:25
* Молочные реки и кисельные берега... — рассказы, 22.01.2013 23:10
* На дорогах Шабалинского края — рассказы, 17.11.2012 18:16
* В Нейском посёлке кино — рассказы, 04.01.2014 15:43
* На лесном покосе — рассказы, 11.01.2013 20:04
* Нострадамус — миниатюры, 30.10.2012 22:06
* В распил — рассказы, 18.11.2012 15:10
* Утро — миниатюры, 29.10.2012 06:12
* Антип — миниатюры, 29.10.2012 06:57
* Сход — рассказы, 14.11.2012 09:33
* На горе — рассказы, 17.04.2013 02:30
* Пожар — рассказы, 17.11.2012 17:27
* Межа — рассказы, 06.11.2012 01:39
* Ботаник — рассказы, 30.10.2012 22:17
* Грех — рассказы, 26.11.2012 14:30
* Спасибо, мама — рассказы, 14.11.2012 19:55
* Как обхитрить хитрого — рассказы, 18.12.2013 08:23
* Дед-Семен и холодильники... — рассказы, 15.06.2013 02:04
* Флаги не виноваты — рассказы, 22.03.2013 18:35
* Ты Президента слышал? — миниатюры, 28.04.2013 06:09
* Безымянный — рассказы, 17.11.2012 17:56
* Васька — рассказы, 14.01.2013 20:05
* Спор — рассказы, 18.11.2012 15:29
* Волшебная дудочка — миниатюры, 26.01.2013 00:34
* Тракторризм — миниатюры, 13.11.2012 19:27
* За Рубиконом — рассказы, 21.12.2012 03:31
* Благодетель — рассказы, 30.10.2012 23:04



Рейтинг@Mail.ru