There is a fatal disconnect between a political system that promises democratic equality and freedom while carrying out socioeconomic injustices that result in grotesque income inequality and political stagnation. Decades in the making, this disconnect has extinguished American democracy. The steady stripping away of economic and political power was ignored by a hyperventilating press that thundered against the barbarians at the gate—Osama bin Laden, Saddam Hussein, the Taliban, ISIS, Vladimir Putin—while ignoring the barbarians in our midst. The slow-motion coup is over. Corporations and the billionaire class have won. There are no institutions, including the press, an electoral system that is little more than legalized bribery, the imperial presidency, the courts or the penal system, that can be defined as democratic. Only the fiction of democracy remains.

The political philosopher Sheldon Wolin in Democracy Incorporated: Managed Democracy and the Specter of Inverted Totalitarianism calls our system «inverted totalitarianism.» The façade of democratic institutions and the rhetoric, symbols and iconography of state power have not changed. The Constitution remains a sacred document. The U.S. continues to posit itself as a champion of opportunity, freedom, human rights and civil liberties, even as half the country struggles at subsistence level, militarized police gun down and imprison the poor with impunity, and the primary business of the state is war.

This collective self-delusion masks who we have become—a nation where the citizenry has been stripped of economic and political power and where the brutal militarism we practice overseas is practiced at home.

In classical totalitarian regimes, such as Nazi Germany or Stalin's Soviet Union, economics was subordinate to politics. But under inverted totalitarianism, the reverse is true. There is no attempt, unlike fascism and state socialism, to address the needs of the poor. Rather, the poorer and more vulnerable you are, the more you are exploited, thrust into a hellish debt peonage from which there is no escape. Social services, from education to health care, are anemic, nonexistent or privatized to gouge the impoverished. Further ravaged by 8.5 percent inflation, wages have decelerated sharply since 1979. Jobs often do not offer benefits or security.

You can watch an interview I conducted in 2014 with Sheldon Wolin here.

In my book America: The Farewell Tour, I examined the social indicators of a nation in serious trouble. Life expectancy in the U.S. fell in 2021, for the second year in a row. There have been over 300 mass shootings this year. Close to a million people have died from drug overdoses since 1999. There are an average of 132 suicides every day. Nearly 42 percent of the country is classified as obese, with one in 11 adults considered severely obese.

These diseases of despair are rooted in the disconnect between a society's expectations of a better future and the reality of a system that does not provide a meaningful place for its citizens. Loss of a sustainable income and social stagnation causes more than financial distress. As Émile Durkheim points out in The Division of Labor in Society, it severs the social bonds that give us meaning. A decline in status and power, an inability to advance, a lack of education and adequate health care, and a loss of hope result in crippling forms of humiliation. This humiliation fuels loneliness, frustration, anger and feelings of worthlessness.

In Hitler and the Germans, the political philosopher Eric Voegelin dismisses the idea that Hitler—gifted in oratory and political opportunism but poorly educated and vulgar—mesmerized and seduced the German people. The Germans, he writes, supported Hitler and the «grotesque, marginal figures» surrounding him because he embodied the pathologies of a diseased society, one beset by economic collapse and hopelessness. Voegelin defines stupidity as a «loss of reality.» The loss of reality means a «stupid» person cannot «rightly orient his action in the world, in which he lives.» The demagogue, who is always an idiote, is not a freak or social mutation. The demagogue expresses the society's zeitgeist.

The acceleration of deindustrialization by the 1970s, as I write in America, The Farewell Tour, created a crisis that forced the ruling elites to devise a new political paradigm, as Stuart Hall explains in Policing the Crisis. Trumpeted by a compliant media, this paradigm shifted its focus from the common good to race, crime and law and order. It told those undergoing profound economic and political change that their suffering stemmed not from rampant militarism and corporate greed but from a threat to national integrity. The old consensus that buttressed New Deal programs and the welfare state was attacked as enabling criminal Black youth, «welfare queens» and other alleged social parasites. This opened the door to a faux populism, begun by Ronald Reagan and Margaret Thatcher, which supposedly championed family values, traditional morality, individual autonomy, law and order, the Christian faith and the return to a mythical past, at least for white Americans. The Democratic Party, especially under Bill Clinton, moved steadily to the right until it became largely indistinguishable from the establishment Republican Party to which it is now allied. Donald Trump, and the 74 million people who voted for him in 2020, were the result.

It will do no good, as Biden did on Thursday in Philadelphia, to demonize Trump and his supporters in the way they demonize Biden and the Democrats. Biden, raising clenched fists, backlit by Stygian red lights and flanked by two U.S. Marines in dress uniforms, announced from his Dantesque stage set that «Donald Trump and the MAGA Republicans represent an extremism that threatens the very foundations of our Republic.»

Donald Trump called the speech the most «vicious, hateful and divisive speech ever delivered by an American president» and attacked Biden as «an enemy of the state.»

Biden's frontal assault widens the divide. It solidifies a system where voters do not vote for what they want, since neither side delivers anything of substance, but against what they despise. Biden did not address our socioeconomic crisis or offer solutions. It was political theater.

Anti-politics masquerades as politics. No sooner does one money-drenched election cycle end, the next one begins, perpetuating what Wolin calls «politics without politics.» These elections do not permit citizens to participate in power. The public is allowed to voice opinions to scripted questions, which are repackaged by publicists, pollsters, political consultants and advertisers and fed back to them. Few races, including only 14 percent of congres­sional districts, are considered competitive. Politicians do not campaign on substantial issues but on skillfully manufactured political personalities and emotionally charged culture wars.

The militarists, who have created a state within a state and who plunge us into one military debacle after another, consuming half of all discretionary spending, are omnipotent. The corporations and billionaires, which orchestrated a virtual tax boycott and gutted regulation and oversight, are omnipotent. The industrialists who wrote trade deals to profit from unemployment and underemployment of U.S. workers and sweatshop labor overseas are omnipotent. The insurance and pharmaceutical industries that run the healthcare system, whose primary concern is profit not health and who are responsible for 16 percent of the worldwide reported deaths from COVID-19 although we are less than 5 percent of the global population, are omnipotent. The intelligence agencies that carry out wholesale surveillance of the public are omnipotent. The courts that reinterpret laws to strip them of their original meaning to ensure corporate control and excuse corporate crimes, are omnipotent. The courts gave us Citizens United, for example, which permits unlimited corporate financing of elections by claiming it upholds the right to petition the government and is a form of free speech.

Politics is spectacle, a tawdry carnival act where the constant jockeying for power by the ruling class dominates the news cycles, as if politics were a race to the Superbowl. The real business of ruling is hidden, carried out by corporate lobbyists who write the legislation, banks that loot the Treasury, the war industry and an oligarchy that determines who gets elected and who does not. It is impossible to vote against the interests of Goldman Sachs, the fossil fuel industry or Raytheon, no matter which party is in office.

The moment any segment of the population, left or right, refuses to participate in this illusion, the face of inverted totalitarianism resembles the face of classical totalitarianism, as Julian Assange is experiencing.

Our corporate overlords and militarists prefer the decorum of George W. Bush, Barack Obama and Joe Biden. But they worked closely with Donald Trump and are willing to do so again. What they will not allow are reformers such as Bernie Sanders, who might challenge, however tepidly, their obscene accumulation of wealth and power. This inability to reform, to restore democratic participation and address social inequality, means the inevitable death of the republic. Biden and the Democrats rail against the cultish Republican Party and their threat to democracy, but they too are the problem.

CHRIS HEDGES

© content.foto.google.com

*****************************************

ПЕРЕВОД:

*****************************************

Давайте перестанем называть США демократией

Demonstrators hold a sign at rally with Rep. Jamaal Bowman (D-N.Y.) outside the U.S. Capitol to urge the Senate to pass voting rights legislation on Wednesday, January 19, 2022. (Photo: Tom Williams/CQ-Roll Call, Inc via Getty Images)

Существует фатальный разрыв между политической системой, которая обещает демократическое равенство и свободу, и социально-экономической несправедливостью, которая приводит к гротескному неравенству доходов и политическому застою. Этот разрыв, формировавшийся несколько десятилетий, уничтожил американскую демократию. Постоянное лишение экономической и политической власти игнорировалось истерической прессой, которая кричала об иностранных варварах — Усаме бен Ладене, Саддаме Хусейне, талибах, ИГИС, Владимире Путине — закрывая глаза на варваров среди нас. Постепенный переворот завершился. Победили корпорации и миллиардеры. Больше нет институтов, включая прессу, избирательную систему, которая является лишь легализованным взяточничеством, имперское президентство, суды и тюрьмы, которые можно было бы назвать демократическими. Осталась лишь фикция демократии.

Политический философ Шелдон Уолин в своей книге «Корпоративная демократия: управляемая демократия и призрак инвертированного тоталитаризма» называет нашу систему «инвертированным тоталитаризмом». Фасад демократических институтов и риторика, символы и иконография государственной власти не изменились. Конституция остаётся священным документом. США продолжают называть себя защитником возможностей, свободы, прав человека и гражданских свобод, несмотря на то, что половина собственного населения борется за прожиточный минимум, военизированная полиция безнаказанно расстреливает и лишает свободы бедняков, а главным государственным бизнесом является война. Этот коллективный самообман маскирует нашу истинную суть — мы стали страной, граждане которой лишены экономической и политической власти, и которая широко использует милитаризм дома и за границей.

В классических тоталитарных режимах, типа нацистской Германии и сталинского Советского Союза, экономика подчинялась политике. Но в инвертированном тоталитаризме происходит обратное. В отличие от фашизма и государственного социализма, мы даже не пытаемся удовлетворить потребности бедняков. Наоборот, чем беднее и уязвимее граждане, тем сильнее их эксплуатируют, вгоняют в адское долговое рабство, от которого нет спасения. Социальные услуги, от образования до здравоохранения, немощны, либо вовсе отсутствуют, либо приватизированы, чтобы грабить бедняков. 8,5-процентная инфляция привела к резкому падению зарплаты с 1979 года. Работа часто не даёт никакой стабильности.

В моей книге «Америка: прощальное турне», я исследовал социальные показатели нации, столкнувшейся с серьёзными проблемами. Ожидаемая продолжительность жизни в США в 2021 году падала второй год подряд. В том году было зарегистрировано более 300 массовых расстрелов. С 1999 года от передозировок наркотиками умерло около миллиона человек. В среднем каждый день совершается 132 самоубийства. Около 42% населения болеют ожирением.

Болезни от отчаяния коренятся в разрыве между ожиданиями общества лучшего будущего и реальностью системы, которая не предоставляет достаточно возможностей своим гражданам. Потеря стабильного дохода и социальный застой приводят не только к финансовым трудностям. В книге «Разделение труда в обществе» Эмили Дюркхейм отмечает, что это разрывает социальные связи, которые делают осмысленной нашу жизнь. Снижение статуса и возможностей, неспособность двигаться вперёд, отсутствие образования и полноценного медицинского обслуживания, а тем более потеря надежды — всё это жестокие формы унижения. Это унижение сопровождается одиночеством, разочарованием, злобой и чувством бесполезности.

В книге «Гитлер и германцы» политический философ Эрик Фогелин отвергает представление о том, что Гитлер был одарён красноречием и склонен к политическому оппортунизму, доказывая, что он был плохо образован и вульгарен, и именно этим он загипнотизировал и покорил германский народ. Он написал, что германцы поддерживали Гитлера и окружавшие его «гротескные маргинальные фигуры», потому что он олицетворял патологии больного общества, которое погрузилось в экономический коллапс и безнадёжность. Фогелин называет глупостью «потерю реальности». Потеря реальности означает, что глупый человек не может «правильно ориентировать свои действия в мире, в котором он живёт». Демагог, который сам является идиотом, не считается уродом или социальным мутантом. Этот демагог олицетворяет дух своего общества.

Стюарт Холл в книге «Управление кризисом» пишет, что ускорение деиндустриализации в 1970-х годах привело к кризису, который заставил правящую элиту разработать новую политическую парадигму. Эта парадигма, пропагандируемая управляемыми СМИ, сместила акцент с всеобщего блага на расизм, преступность и подчинение власти. Жертвам последствий радикальных экономических и политических потрясений она внушила, что их страдания вызваны не безудержным милитаризмом и корпоративной жадностью, а угрозой национальной целостности. Старая идеология «Нового курса» публично обвинялась в развитии преступности среди чёрной молодёжи, которая «наслаждалась социальными льготами и ничего не хотела делать». Это привело к фальшивому популизму Рейгана и Тэтчер, которые ссылались на семейные ценности, традиционную мораль, индивидуализм, закон и порядок, христианскую веру и возвращение к мифически славному прошлому. Демократическая партия, особенно при Билле Клинтоне, неуклонно сдвигалась вправо, пока не перестала отличаться от республиканского истеблишмента. Это привело к результатам выборов 2020 года, когда за Дональда Трампа проголосовали 74 млн. человек.

Байден и его сторонники бессмысленно демонизируют Трампа и его сторонников, которые столь же бессмысленно демонизируют Байдена и его сторонников. Байден заявляет, что «Дональд Трамп и республиканцы — это экстремисты, угрожающие основам нашей республики». А сам Трамп называет такие заявления «злобными, разжигающими ненависть и раскол в обществе», приравнивая Байдена к «врагам государства». Действительно, публичные байденовские обвинения усугубляют разделение в обществе. Но это укрепляет систему, в которой избиратели голосуют не за свои потребности, поскольку ни одна из партий не предлагает ничего существенного, а против того, что они ненавидят. Байден не говорит о нашем социально-экономическом кризисе, и не предлагает решения. Он просто актёр в политическом театре.

Антиполитика маскируется под политику. Как только заканчивается один коррупционный избирательный цикл, сразу начинается следующий, увековечивая то, что Уолин назвал «политикой без политики». Выборы не позволяют гражданам влиять на власть. Общественности разрешено высказывать своё мнение только по заданным сценарием вопросам, которые муссируются публицистами, социологами, политологами и пропагандистами. Очень редко выборы в отдельных округах считаются конкурентными. Политики основывают свои кампании не на насущных проблемах, а на искусно сфабрикованных политических образах и эмоционально скандальных культурных войнах.

В этом обществе господствуют милитаристы, которые создали государство в государстве и затягивают нас в одну провальную войну за другой, поглощая половину национального бюджета. В этом обществе господствуют корпорации и миллиардеры, которые не платят налоги и уничтожили государственный контроль. В этом обществе господствуют промышленники, которые заключают торговые сделки, чтобы получать прибыль на безработице и неполной занятости рабочих. В этом обществе господствуют страховые и фармацевтические компании, управляющие системой здравоохранения, которая нацелена на прибыль, а не лечение, и виновна в массовой смертности от коронавируса. В этом обществе господствуют органы госбезопасности, которые ведут массовую слежку за своим населением. В этом обществе господствуют суды, которые перетолковывают законы, лишая их первоначального смысла, чтобы утвердить корпоративную власть и оправдать олигархические преступления.

Политика — это зрелище, безвкусное карнавальное шоу, в котором постоянная борьба правящего класса за власть доминирует в новостях, словно политика — спортивный матч. Реальное корпоративное управление засекречено: лоббисты составляют законы, банки грабят казну, военная промышленность и олигархия определяет, кто будет избран, а кто нет. Нельзя голосовать против интересов банков, нефтегазовых или оружейных корпораций, независимо от того, какая партия сейчас у власти. Когда какая-либо часть населения, левая или правая, отказывается участвовать в этом фарсе, инвертированный тоталитаризм превращается в классический тоталитаризм. Примером этого является судьба Джулиана Ассанжа. Наши корпоративные и военные правители предпочитают избирать приличных марионеток типа Буша, Обамы или Байдена, но они не отказываются и от Трампа. И они не допустят в президенты таких реформаторов как Сандерс, которые могут бросить хотя бы формальный вызов их богатству и власти. Это неприятие реформ, демократии и социального равенства означает гибель республики. Демократы отчаянно обвиняют республиканцев в антидемократизме, но и те и другие одинаково против демократии.

antizoomby

© content.foto.google.com