«Мы должны… построить свою собственную продовольственную систему, которая создаёт новые сельско-городские связи, основанные на по-настоящему агроэкологическом продовольственном производстве… Мы не можем позволить агроэкологии быть инструментом промышленной модели производства еды: мы рассматриваем её как существенную альтернативу этой модели, и как средство преобразования производимой и потребляемой нами еды в нечто лучшее для человечества и нашей Матери Земли… Агроэкология – сфера политики, она вынуждает нас бросать вызов и изменять систему власти в обществе. Мы должны передать контроль над семенами, биоразнообразием, землёй, водой, знаниями, культурой и общим достоянием в руки людей, которые кормят мир», — выдержка из Декларации Международного форума агроэкологии, Ниелени (Мали), 27 февраля 2015 года.

Слова этой выдержки весьма неприятны для агробизнеса и обслуживающего его правительства США. Это народный вызов их переплетённым коммерческим и геополитическим интересам. Вместо преобразования общества, продовольственной системы и сельского хозяйства государственно-корпоративные интересы желают продолжать обычный бизнес.

Глобальный агробизнес угрожает продовольственной безопасности и суверенитету. Он может контролировать регулирование и стратегическую политику, важные торговые сделки и глобальную торговую политику. Корпорация Monsanto — сильный игрок, обладающий огромным влиянием и политической поддержкой. Эта компания прославилась загрязнениями окружающей среды и продовольствия различными опасными веществами, и прочими преступными деяниями.

В последнее время сильное сопротивление власти агробизнеса сосредоточилось на патентовании семян, пагубных последствиях гербицидов с глифосатом и опасности, которую несут ГМО людям, животными и экологии. Например, в Северной Америке проходит массовая кампания за маркировку ГМО (которые попали на рынок благодаря мошенничеству), и споры о токсичности глифосата.

Но допустим, что маркировка введена, а глифосат запрещён, что затем? Как же годы споров, лжи, финансируемой корпорациями науки и пропаганды генной инженерии, синтетической биологии и некоторых других ультрасовременных технологий, а также реформирование регулирующих и правительственных учреждений для тайного сотрудничества с корпорациями?

Это пойдёт только на пользу корпорациям. К тому времени они подготовят почву для новой технологии, которая будет так же пропагандироваться в СМИ, защищаться адвокатами, интернет-троллями, политиками и чиновниками. А общественные организации продолжат свою многолетнюю борьбу, истинная суть которой тщательно искажается СМИ. Тем временем, прибыли продолжат расти, а состояние сельского хозяйства, здоровья и экологии продолжит ухудшаться.

Кристина Сарич пишет по этому поводу: «Нужно иметь в виду, что останется «денежный след», спонсирующий «забавную» науку, которая продолжит пропагандировать биотехнологическую еду. По данным прошлогоднего доклада, глобальная элита вывела в оффшорные банки по всему миру 32 трлн. долларов, которые могут использоваться во время судебных процессов против отравляемых людей».

Власть, гегемония и коммерческие интересы.

При капитализме частные коммерческие предприятия по закону обязаны максимизировать прибыль в интересах акционеров, не рассматривая вопросы общественной пользы. В учебниках написано, что при либеральной демократии общественные интересы должно защищать государство. За термином либеральная демократия скрывается капитализм. При капиталистической либеральной демократии, государство, прежде всего, служит интересам частного капитала, и прилагает все усилия, чтобы убедить общественность, что коммерческие, общественные и государственные интересы – одно и то же.

Недавняя статья в Truth Out описывает, как работают сотрудники Monsanto – в (хорошо оплачиваемом) пузыре, определённом бизнес моделью захвата рынка и максимизации прибыли. На эту же тему Джек Каски из Bloomberg пишет: «Председатель и главный исполнительный директор Хью Грант сосредоточен на продаже большего количества генетически модифицированных семян в Латинскую Америку для стимулирования роста доходов за пределами основного рынка США. Продажи семян сои и генетических лицензий выросли на 16%, а доходы от продаж гербицида Roundup выросли на 24%».

В той же самой статье нью-йоркский аналитик Monness Crespi Hardt & Co Крис Шоу сказал: «глифосат действительно сокрушил это», подразумевая высокий скачок его продаж. В итоге мы имеем максимизацию продаж, прибылей и распространения глифосата. Monsanto хотела бы думать, что это хорошая бизнес-модель, приносящая пользу обществу, не важно нравится ли она ему или нет. Эта явно ошибочная точка зрения привела к проблемам со здоровьем и распространением ГМО по всей Южной Америке. Но с помощью пропаганды и рекламы эта обманчивая идеология укрепилась не только внутри корпорации, но и в СМИ, внедряющих её в массы. И благодаря огромному влиянию, политика государства изменяется в интересах Monsanto. Считается, что, в конце концов, общественность успокоится и будет есть яд. «Для её же собственного блага!»

Так устанавливается гегемония: власть имущие стремятся манипулировать верой, объяснениями, восприятием и ценностями так, чтобы их фальшивое мировоззрение было внедрено в общество под видом реальности для оправдания социального, политического и экономического режима, который, якобы, естественен, неизбежен и выгоден для всех. Таким образом, Monsanto и другие влиятельные корпорации изображаются уже в роли защитников общественных интересов (хотя в случае с Monsanto, по крайней мере, среди наиболее информированной части общества, эта вера умерла много лет назад).

Во время этих выборов в США много пишется о коммерческом влиянии, которое определяет систему власти в этой стране. Monsanto играет тут далеко не последнюю роль. Однако, в других странах ситуация не лучше. В 2012 году член британского парламента Остин Митчелл сказал, что большая четвёрка английских финансовых фирм «сильнее правительства». Он сказал, что финансы этих компаний предоставляют им «привилегированный доступ» к высшим государственным политикам. Аналогичный «привилегированный доступ» к политикам открыт и для других секторов, и, не в последнюю очередь, для агробизнеса, который рука об руку работает с правительством для принудительного распространения в Соединённом королевстве ядов, нестабильных методов сельского хозяйства и ГМО, несмотря на категорическое нежелание этого большинством британцев.

Власть корпоративной науки, лоббирования и кумовства означает то, что главные политические партии только поддерживают иллюзию выбора и демократии в обществе, которым легко манипулируют беззубые и подчинённые корпоративные СМИ. Все главные партии поддерживают политику неолиберализма и финансолизации британской экономики, а также все результаты этой политики: ослабление и разрушение профсоюзов, идеологические нападения на государственный сектор, оффшоринг промышленности, дерегулирование и приватизацию.

Сегодняшняя экономика основана на финансовом картеле, который специализируется на валютных спекуляциях, создании долгов, отмывании денег и сокрытии доходов в английских и прочих налоговых оазисах. Несмотря на заявления, что в Англии борются с уклонением от налогов и налоговыми оазисами, премьер-министр Дэвид Кэмерон тоже оказался замешан в выводе денег в оффшоры и в уклонении от налогов. Статья Ecologist показала, что он и его политические друзья по уши погрязли в этом. Банковский сектор оказывает огромное давление на правительство и обладает значительным политическим влиянием для сохранения этого положения.

Но основные политические дискуссии ведутся только о мошенниках в системе социального обеспечения, об иммиграции, террористических угрозах и политиках. Обо всём, кроме уклонений богачей от уплаты налогов, разрушительной неолиберальной политики и тотального грабежа с помощью таких сделок как Трансантлантическое торговое и инвестиционное партнёрство. Обо всём, только бы отвлечь внимание от картельных спекуляций, превращения налоговых денег в корпоративное богатство и удвоения богатства 1000 самых богатых семей Королевства при одновременном наложении на всех остальных мер жёсткой экономии. Опять же, СМИ, политики и комментаторы пытаются убедить общественность, что всё это «для её же собственного блага!»

В Индии корпорации Monsanto, Syngenta и Walmart стоят за сделкой Knowledge Initiative on Agriculture, а правительство США вмешивается в индийскую ядерную промышленность, что свидетельствует об иностранных интересах прокорпоративного «развития». Совокупное богатство 296 индийских богачей составляет 478 млрд. долларов – это примерно 22% ВВП Индии. Это больше, чем ВВП ОАЭ (402 млрд. долларов), ЮАР (350 млрд. долларов) или Сингапура (308 млрд. долларов).

Пока государство помогает элите обогащаться ещё больше, положение обычных индийцев продолжает ухудшаться, как пишет Сукумаран на сайте Countercurrents:
«Мы строим кибер-города, техно-парки и технические институты за счёт бедняков и окружающей среды. Мы не думаем, как удаётся выживать нашим фермерам, которые трудятся, чтобы накормить нас. Мы не замечаем, как выживают миллионы бедных. Мы строим современные аэропорты, шоссе и мосты, необходимые корпоративному миру для облегчения проникновения его щупалец во все места. Корпорации процветают, лишая простых людей предметов первой необходимости, и нам говорят, что это и есть развитие».

Глобальная элита.

Развивая эту тему до глобального уровня, Эндрю Гэвин Маршалл пишет, что наверху списка правителей мира стоят международные банки. Он добавляет, что владеющие этими банками семьи создали международную сеть учреждений, которые объединили правящие элиты различных стран мира в один транснациональный элитный класс. Они создали систему, которая с помощью коррупции на местном и глобальном уровнях объединяет и координирует все главные политические партии. Модель неолиберального государственного капитализма, захватившая весь мир, служит интересам этой глобальной элиты.

Подчёркивая эту мысль, Дэвид Роткопф в своей книге «Суперкласс: Глобальная властная элита и создаваемый ею мир» пишет, что мировой суперкласс составляет 0,0001% глобального населения. В этот класс входят наделённые деньгами, владеющие корпорациями, определяющие политику мировые элиты: люди стоящие на вершине глобальной пирамиды власти. Они определяют направления деятельности Бильдербергской группы, G-8, G-20, НАТО, Всемирного банка, ВТО, финансового капитала и транснациональных корпораций. Мизерная группа компаний, главным образом банков, удерживает в своих руках огромную власть над глобальной экономикой. Корпоративные СМИ говорят только то, что хочет эта элита, вся оппозиция управляема ею, все войны ведутся в её интересах, и под корпоративным контролем находятся все аспекты современного мира, в том числе продовольствие, сельское хозяйство и торговля.

Кроме описания рокфеллеровской «зелёной революции», разрушающей сельское хозяйство, статья о фильме Джеймса Корбетта рассказывает как Рокфеллер, Форд и Файрстоун тайно запланировали разрушить транспортную инфраструктуру США и перестроить её под свои финансовые интересы. Это всего лишь один из примеров, о которых рассказывает Корбетт: от Первой мировой войны до антиарабской израильской войны 1973 года, от Иранской революции 1979 года до террористического нападения на Сирию влиятельные нефтяные и финансовые структуры прикладывают руку к перестройке мира в своих интересах, не обращая внимания на массовые убийства, опустошение экологии и экономический коллапс.

Трансформация.

Транснациональный агробизнес глубоко внедрился во властные структуры по этой же схеме и играет ключевую роль в определении глобальной и региональной политики. Агробизнес действует в рамках той же капиталистической неолиберальной глобализации. Чем больше это становится понятным, тем срочнее выглядит необходимость организовать общественное управление в интересах всего населения, а также необходимость построить систему продовольствия и сельского хозяйства на основе демократического владения и управления. Для этого необходимо развивать местные сельские и городские продовольственные экономики, которые защищают людей от последствий мошеннической транснациональной торговли. Это приведет к тому, что содержание продуктов питания, методика их производства и система распределения будет подчиняться людям, а не олигархическим интересам, которые ради личной коммерческой выгоды порабощают фермеров, потребителей и целые страны, и изображают из себя жертв, всякий раз, как им оказывается сопротивление.

По всему миру существует множество примеров, которые могут послужить моделями сельскохозяйственных преобразований: от фермерства в социалистической Кубе до народной агроэкологии в Африке и Индии. Декларация Международного форума агроэкологии 2015 года определила направление необходимых действий. Эта декларация была составлена на встрече представителей различных организаций фермеров и потребителей: крестьян, коренных народов, охотников, семейных фермеров, сельских работников, скотоводов, рыбаков. Эти мелкие предприниматели дают нам 70% всех пищевых продуктов и составляют сердце сельского хозяйства, а также являются главными поставщиками рабочих мест на глобальном уровне.

С Декларацией можно ознакомиться по этой ссылке.

Составившие её делегаты считают агроэкологию ответом на необходимость преобразовать и восстановить продовольственную систему и сельское хозяйство, которые разрушены промышленным продовольственным производством и «зелёной революцией». Хотя агроэкология – это ещё не всё необходимое преобразование, она должна рассматриваться как важная форма фермерского сопротивления глобализации экономической системы, которая ставит прибыль выше защиты окружающей среды и жизни людей.

----------------------------------------------------------------------------------------------

Источник

© content.foto.google.com